Чисто по-русски. Говорим и пишем без ошибок [litres] - Марина Александровна Королёва

всю обедню» – помешал чему-то, «смотрит со своей колокольни» – судит о чем-то односторонне, «говорит как на духу» – признаётся в чем-то искренне. Для нас это обычные житейские словосочетания. Но первоначальное значение у этих выражений, в общем, вполне прозрачное, вопросов не вызывает.

Чего не скажешь о некоторых других устойчивых словосочетаниях из того же церковного обихода. Почему мы говорим «хоть святых выноси»? Почему «пускаемся во все тяжкие» (и что это – «тяжкие»)? Почему люди бывают «одним миром мазаны»?

Вот, например, «вынос святых» – кто, когда и зачем это делал? Оказывается, верующие выносили из помещения святых (то есть иконы) или хотя бы задергивали икону в углу особой занавеской, чтобы святые «не видели» всяких безобразий: драк, пьянства, домашних скандалов. Получается, «вынес святых» – и можешь пускаться во все тяжкие. Как замечает языковед В. Мокиенко, это словосочетание многие считают сжатой формой более пространной конструкции «пускаться во все тяжкие грехи», то есть безудержно предаваться порокам, но фразеологи настаивают, что основой было все-таки другое выражение: «ударять во вся тяжкая колокола», то есть поднимать колокольный трезвон на весь город.

Какой «мир» мы имеем в виду, когда говорим, что люди «одним миром мазаны» (похожи и один другого не лучше)? Немногие знают, что «мира» никакого в этом выражении нет, а есть «миро», благовонное масло, которое используют при церковных обрядах. «Одним миром мазаны» значило изначально, что люди эти одной веры.

Теперь все эти выражения, независимо от веры или неверия, в нашем общем пользовании.

Себя, себе, собой…

Себя, себе, собой, о себе… Коварные слова! И коварство их в том, что порой не разберешь, к кому, собственно, они относятся. Запутывают, обманывают.

– Ну и вот, – слышу в метро, – начальник велел мне отвести гостя к себе.

К себе – это к кому, если «начальник велел мне»? Где окажется гость: у того, кто это рассказывает, или у начальника?

Если в предложении есть несколько существительных, возвратное местоимение «себя» («себе» и т. д.) может относиться к любому из них. Например: «Мать велела дочери налить себе воды». Это может означать, что воду надо налить для матери, а может – для дочери.

Подобной многозначности лучше, разумеется, избегать, иначе нас просто не поймут. Ведь по правилам возвратное местоимение относят к слову, которое означает производителя действия. В приведенном примере деятелей два, точнее, две: мать велела, а дочь будет наливать воду. Можно предположить, что, скорее всего, дочь будет наливать воду для себя, но это только предположение! Вообще в этой фразе заложена двузначность, а это всегда плохо. Надо ситуацию исправлять.

Вот и давайте это сделаем. Возьмем один из двух ясных вариантов: либо «мать велела, чтобы дочь налила ей воды», либо «мать велела, чтобы дочь налила себе воды». Точно так же надо бы поступить тому, от кого я услышала в метро фразу насчет начальника и гостя: выбрать! Итак, либо «начальник велел, чтобы я отвел гостя к нему», либо «начальник велел, чтобы я отвел гостя к себе». И никакой многозначности!

Вот так. Будьте осторожны с «собой»!

Секвойя

Даже на слух понятно, что это слово иностранное – секвойя. Гигантское реликтовое хвойное дерево, которое нигде, кроме Калифорнии, и не растет. Русский язык сделал слово «секвойя» изменяемым по падежам и числам, а не оставил его несклоняемым, как поступает обычно с типичными словами иностранного происхождения.

Итак, «секвойя» склоняется. И если в единственном числе проблем как будто нет, то во множественном есть одна загвоздка: как быть с родительным падежом? Они – секвойи, нет чего? – …правильно, нет секвой. Так что и эта проблема – не проблема.

Для любителей узнать, что откуда берется: секвойя – это имя собственное, имя вождя индейского племени чероки. Вождь Секвойя (Sequoyah) известен не только как изобретатель слоговой азбуки чероки, но и как основатель газеты на том же языке чероки! Вот уж, действительно, коллега: лингвист, журналист, издатель…

Так что название, если можно так выразиться, мемориальное. И то сказать, дерево секвойя – настоящий живой памятник вождю Секвойе: в высоту достигает ста с лишним метров, а живет около двух тысяч лет.

Сектора́ и се́кторы

Встречаю в аэропорту друзей. В Москве они бывают нечасто, поэтому без сопровождающего никак не обойтись. Приехать раньше я не могла, в последний момент примчалась на такси, сразу – к табло. Самолет уже приземлился, надо идти к десятому сектору. Я оглянулась – и пришла в ужас: секторов здесь штук тридцать, наверное. И как в них разобраться?

Бегу я вдоль секторов к нужному мне десятому, а сама пока думаю: вот я сейчас бегу «вдоль се́кторов» или «вдоль секторо́в»? В общем, друзей я благополучно встретила, а на досуге заглянула в словарь, чтобы выяснить, наконец, вдоль чего же я все-таки бежала.

Вот что оказалось: Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы, которым мы руководствуемся чаще всего, не оставляет нам выбора. Он предлагает только один вариант – «се́кторы, се́кторов». Не так строг Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова. Если доверять его предписаниям, есть в речи два абсолютно равноправных варианта – «сектора́, секторо́в» и «се́кторы, се́кторов». Сразу скажу, что мне ближе ударение «секторо́в» – оно кажется более современным, и я спокойно могу говорить именно так, не боясь, что меня уличат в безграмотности. А вам, может быть, больше понравится вариант «се́кторы, се́кторов». Пожалуйста, так и говорите.

В случае со словом «сектор» мы пока наслаждаемся вседозволенностью.

Се́рпуховский, серпуховско́й

«Эх, история с географией!» – так мы говорим, когда сталкиваемся с чем-то запутанным и непонятным – в общем, с тем, что нас озадачивает. Историю мы трогать не будем, а вот географией, пожалуй, займемся. И интересовать нас будет подмосковный город Серпухов, и то не сам по себе, а его название. И даже не столько название «Серпухов» (с ним вроде всё понятно), сколько прилагательные, которые от этого названия можно образовать. Как бы вы сказали – «се́рпуховский», «серпухо́вский» или «серпуховско́й»?

Вопрос не праздный. Во-первых, есть район вокруг Серпухова, и его надо как-то называть. Во-вторых, в Москве есть станция метро: «Серпухо́вская» или «Серпуховска́я»?

Тем, кто испытывает трудности с географическими названиями, поможет Словарь прилагательных от географических названий Е. Левашова. В этих прилагательных ударение частенько бывает не совсем там, где оно находится в исходном географическом названии. Однако со словом «Серпухов» нам, надо признать, не повезло: словарь и сам не может выбрать какой-нибудь один вариант. Он считает правильным и «се́рпуховский», и «серпухо́вский», и «серпуховско́й».

Тогда обратимся к Словарю